#5

♥ → love is doing small things with care

@темы: #love, We make storm!, kazu-kazu

---

#4

♥ → если идти очень быстро, когда на улице +30, то перестаешь чувствовать жару.

@темы: #love

---

#3

♥ → разговаривать "ни о чем" с водителем такси, а потом молча улыбаться не глядя друг на друга.

@темы: #love

---

вчера на выпускном случилось кое-что очень хорошее
то, что заставляло страдать больше года наконец разрешилось. только стоило ли ждать столько времени?
быть может я все-таки не такой уж и плохой человек, раз не смогла сдержать слез радости глядя на них.
это действительно великое счастье, когда у дорогих тебе людей все хорошо.

я так переживала. оно вам надо было?
странные мои глупые.

---

поправляйся скорее, пожалуйста.



иногда хочется просто прийти, отнять всю работу и заставить хоть немного отдохнуть.

@темы: We make storm!, Masaki.com

---

в общем ничо так погуляли
только... я хотела ленточку, а вместо этого всем давали медальки за тысячу рублей, ага ><

@темы: stuff

---

@темы: We make storm!, kazu-kazu, love love for you

---

сегодня выпускной
надеюсь, погода к вечеру совсем разгуляется, а то под дождем гулять как-то не очень
а сейчас я побежала в парикмахерскую)
главное никуда не опоздать

@темы: stuff

---

@темы: прелестность

---

Рютаро. бестолочь Т___Т

---

@темы: We make storm!, kazu-kazu, love love for you

---

@темы: We make storm!, kazu-kazu, love love for you

---

sweet sweet ohmiya <3

To Ohno-san

I’ve known Ohno-san for 15 years now, since our junior years. And it’s been 12 years since Arashi’s formation. Even if I invited you to lunch, you didn’t even agree to come once. But we had an opportunity to go out eat with Jun yesterday, right. We talked about the future, our job and the present. And after that, we went out to eat once more. In my life, it was the first time that I went out with you in 2 consecutive days. But when it was just the two of us, we didn’t talk about anything. I think it’s because we’ve talked about everything. During waiting hours at work, we’ve already talked about everything so we completely understand one another, so we don’t have anything to talk about. It’s easy to say you have such a friendship with someone that it’s hard to express with words but actually finding that friendship is really hard. I have that extremely valuable friendship with you. I think our next meal together will be in 12 years from now but let’s eat and not say a word again when it happens.

Satopi. Thank you.

-Ninomiya Kazunari (during Waku Waku Gakkou)


so precious

@темы: омия, We make storm!, не любить не возможно

---

@темы: We make storm!, kazu-kazu, love love for you

---

аймияяяя



у Айбы такой взгляд
и руки на шее Нино

@темы: We make storm!, being fangirl, kazu-kazu, Masaki.com

---

Араши мыли туалеты в Токио Дом.
как можно не восхищаться этими людьми?

@темы: We make storm!, не любить не возможно, восторг

---

*_______________*

@темы: We make storm!, kazu-kazu, love love for you

---

о боги!!! Шо
я смеялась минут 15. в прямом смысле катаясь по полу
он мне сегодня приснится, точно

@темы: радует, Шо, We make storm!, не любить не возможно

---

System

Автор: Happy Mikan
Название: Система
Рейтинг: G
Пейринг: сакумото
Жанр: агнст
Саммари: Он просто хочет сделать его своим без ненужных вопросов и объяснений причин.
Объем: 327 слов
Примечание: Саундтреком одноименная песня Честера Бенингтона

Шо смотрит на Джуна через стол и его лицо расплывается у Сакурая в глазах. Шо кажется, что он видит его через кривое зеркало, и отражение Мацумото как будто плавится, растекается в разные стороны, пока Шо пытается сфокусировать взгляд. За соседними столиками громко смеются, что-то обсуждают, кричат, ссорятся, снова смеются. Сидящий напротив тоже Джун смеется и что-то говорит Оно, тыкая его вбок локтем, что - Шо не слышит, слишком много усилий надо прикладывать, чтобы еще и слушать; он смотрит на смеющееся лицо Джуна и не может сдержать улыбку. Потом их взгляды вдруг встречаются, и Джун целую секунду внимательно смотрит на него, и Шо опускает глаза, потому что сейчас ему больше всего на свете хочется схватить Джуна за руку и утащить подальше от этой галдящей толпы. Не спросив разрешения и не обращая не на кого внимания. Он просто хочет сделать его своим без ненужных вопросов и объяснений причин. Сидящий рядом с Шо Айба накрывает ладонью, вцепившуюся в край диванчика его руку под столом и сжимает ее в своей, продолжая отвечать на вялые нападки уже немного сонного Нино.
Джун смотрит, как Сакурай улыбается и его переполняет какая-то эйфория. Как будто это все, что надо для счастья. Но улыбка стирается с его лица, когда он ловит взгляд Шо и тот опускает глаза. Джуну иногда хочется убить Сакурая или скорее закричать об этом, потому что это единственное, что можно сделать. Хотя и этого он сделать тоже не может и только крепче сжимает руку в кулак под столом так, что кольца больно впиваются в кожу.
- А мы повторим, да, Мацуджун? - Оно кладет руку ему на плечо, а Ниномия с другой стороны едва ощутимо касается бедра Сатоши - "Не надо".
Когда все собираются расходиться, они просто прощаются, как обычно, как и десятки раз до этого, говоря стандартное "спокойной ночи". И не важно, что будет, когда каждый из них вернется домой - об этом никто не узнает. Просто нельзя по-другому, и никто из них не знает почему. Просто все сложно как-то всегда было.

@темы: сакумото, We make storm!, fail fiction

---

Тот, кто научил меня дышать

Автор: Happy Mikan
Название: Тот, кто научил меня дышать
Рейтинг: G
Пейринг: омия
Жанр: AU, наверно флафф, немного агнста и чуть-чуть романтики, если приглядеться
Саммари: Оно всегда легче дышалось там, где море.
Ниномия ненавидел море больше всего на свете.
Объем: 1 352 слова

Оно всегда легче дышалось там, где море. Он мог часами сидеть на веранде закрыв глаза и слушать шум волн. За это в городе его прозвали «стариком». Потом он вставал со своего кресла, спускался по деревянным ступенькам и, оказавшись на пляже, долго смотрел вдаль, на горизонт и вдыхал бьющий в лицо соленый воздух.
У Оно был небольшой деревянный дом почти на самом берегу, где густые кроны деревьев скрывали его от жгучих солнечных лучей, а наглые чайки любили сидеть прямо на перилах и даже на столе, расхаживать по веранде, находя и подъедая ошметки рыбы.
Оно любил море. Любил больше всего на свете. С раннего утра и обеда он рыбачил недалеко от берега на своей лодке, потом возился с уловом, а вечером, пока ждал торговца, который выкупит у него рыбу и повезет продавать на рынок, рисовал. Почти все вырученные деньги Оно тратил на кисти, краски и холсты. Оно рисовал абстрактные картины, где цвета плавно переходят один в другой, переплетаются, сливаются, как море и горизонт. Оно порой, и сам не мог точно сказать, что изображено на его картинах, и все, кто смотрел на них, видел что-то свое и иногда рассказывал целые истории такие, что можно было написать целую книгу или снять фильм, думал Оно. Он мягко улыбался, слушая их, и тихо смеялся, когда они говорили что-то о столице и каких-то выставках. Честно говоря, он просто ждал, когда же они уйдут, чтобы снова остаться наедине с собой. Это все этот торговец. Увидел один раз холст с разноцветными мазками и разболтал всему городу, благо город не большой, а то пришлось бы писать часы приема на двери или брать деньги за посещение, как в галерее. Впрочем, денег Оно бы брать не стал.
Так проходили дни Оно Сатоши.

Ниномия ненавидел море больше всего на свете. Еще с детства, когда отцу предложили новую работу, и он с родителями переехал в приморский городок, где почти не выходил из дома, потому что как только ему в нос бросался остро-соленый морской ветер, его начинало мутить так, что хотелось умереть. А в этом проклятом городе везде пахло морем. В каждом переулке, в каждом кафе, где готовили рыбу, в каждом магазине, где ее продавали, везде. Но самым ужасным местом был рынок, куда мать таскала его каждое воскресенье рано утром. Отец почти все время был на работе, и кому-то надо было помогать нести продукты. Отец Ниномии был связан с экспортом рыбы и различных морских деликатесов за границу; чем именно он там занимался Ниномия, не знал, да и не сильно хотел.
Воскресенье было черным днем в настенном календаре Ниномии, в прямом смысле, потому что вся колонка озаглавленная буквами sun была со злостью зачирикана черными маркером. В воскресенье завтрак заменяли таблетки от тошноты, потом Ниномия надевал марлевую повязку и опускал козырек кепки на глаза как можно ниже, чтобы беспокойные соседки не спрашивали "Ой, а что это Ваш мальчик такой зеленый?" От этого Ниномию начинало тошнить еще больше. Когда пытка заканчивалась, и он с матерью возвращался домой, оставив обычно на рынке вчерашний ужин, Ниномия мог забыть об этом кошмаре на целую неделю; запереться в своей комнате, закрыть окна, опустить занавески, чтобы ненавистный запах с улицы уж точно не проник в его убежище, включить маленький настольный вентилятор и уткнуться в свою приставку. Таким образом Ниномия проводил большую часть своего времени. Еще, конечно, была школа, которую Ниномия тоже ненавидел, потому что от нее было рукой подать до моря, и как только звенел звонок, все одноклассники, как ненормальные, неслись на пляж, впрочем, он и появлялся там не часто. Мать смирилась с подобным образом жизни сына, когда тот перешел в среднюю школу. Перестала таскать его по врачам, пичкать таблетками, пытаться заставить больше гулять, чтобы он хоть немного привык к местному воздуху, или хотя бы просто общаться со сверстниками.
Ниномия за пятнадцать лет так и не научился дышать воздухом этого города, поэтому на следующий же день после выпуска из школы уехал в Токио.

Ниномия уже три года жил вдали от дома и ни разу за это время не связывался с родителями, поэтому письмо о болезни матери стало для него неожиданностью. Ниномия обнаружил его только через три дня после того, как его опустили в почтовый ящик, когда шел домой с очередной подработки. Просто он редко проверял почту, разве что на день рождения или под рождество в тайне надеялся получить открытку из дома, хотя сам не писал никогда. Отец писал, что маму положили в больницу с обострением хронической пневмонии, и что шансов почти нет. Мать Ниномии была слаба уже, когда он уезжал, и он помнит, как ворчал отец, чтобы Ниномия забрал ее с собой в столицу, что ей опасно жить в этом климате, где столько ветров. И сейчас Ниномии было стыдно, что он так и не ответил в тот раз ничего внятного и что сейчас он в первую очередь он подумал о море. Однако на следующее утро он купил билет на автобус и уже вечером стоял на старом автовокзале, закрывая нос платком.
Приехав в больницу, единственные слова, что сказал ему отец были, что похороны назначены на послезавтра. Ниномия отметил, что его старик слишком бледный, несмотря на разгар лета, да и вообще сильно постарел за три года.

Оно сидел на песке у самой воды и пытался залатать прохудившуюся сеть, когда услышал сзади шаги и чей-то сдавленный кашель.
Оно обернулся.
- Не выношу море.
- Чтобы любить море, надо здесь родится, - спокойно произнес Оно, возвращаясь к своей работе.
- Я жил здесь пятнадцать лет. Просто уезжал на три года.
- Отвыкли значит, - Ниномия не понял был ли это вопрос или просто мысли вслух.
- Да нет… всегда терпеть не мог. Это море, этот воздух, - Ниномия подошел ближе и сел на песок на расстоянии полутора метров от Оно, - Мне кажется этот город меня ненавидит.

Оно привычными движениями отвязывает веревки от ствола какого-то слишком хлипкого для подобных целей, на взгляд Ниномии, дерева; распутывает какие-то морские узлы, названия которым Ниномия не знает, впрочем, возможно, они только кажутся ему сложными. Оно молчит, и Ниномия думает, что это похоже на таинство, когда тот проверяет снасти, закидывает и снова сматывает удочку, заглядывает в коробочку с наживкой.
- Они едят только хлеб, представляешь? – говорит, наконец, Оно как бы невзначай, и Ниномия невольно вздрагивает, когда слышит его голос.
- Кто?
- Рыбы, - Оно оборачивается и смотрит на него секунду, затем кидает в лодку захваченную из дома куртку.
- Я же говорил тебе взять что-нибудь теплое, - теперь Оно берется за конец веревки и всем телом поворачивается к Ниномии, который в своих широких шортах и безразмерной футболке кажется ему совсем подростком, такой же худой и сутулый, - там ветер.
- Не важно, - бросает Ниномия.
Оно тащит лодку к воде, Нино идет за ним следом и думает, зачем он во все это ввязался и еще о том темно-коричневая кожа на шее Оно над вырезом футболки наверно пахнет солнцем.
- Ты уверен? – последний раз спрашивает Оно.
- Да, - Ниномия ловит себя на мысли, что с самого первого дня их знакомства он не разу не чувствовал тошноты.

Для Нино уже стало привычным каждое утро с восходом солнца идти на пляж, где Оно уже возится с лодкой, и когда сонный лохматый Нино говорит ему «Доброе утро» ворчит, что тот опоздал, а потом они заплывают так далеко, что Ниномия удивляется: как только эта старая лодка выдерживает такие расстояния и думает, что случись что и им придется добираться до берега вплавь, погрузившись в мерзкую соленую воду, которая попадет и в нос…
- Не думай об этом, - говорит Оно, не отрывая взгляда от поплавка, когда Ниномия бессознательно закрывает рот и нос ладонью.

Оно сидит на прохладном песке, оперевшись на руки, а лениво поднимающееся у него за спиной солнце уже разбрасывает ослепительные блики по зеркально-ровной морской глади. Когда начинает подниматься легкий ветер привязанная у берега лодка чуть покачивается на волнах, а Оно делает глубокий вдох, словно пропуская через легкие этот резко пахнущий солью поток воздуха. Он убирает со лба дремлющего у него на коленях Ниномии прядку сбившихся от ветра волос, и тот не открывая глаз, ловит пальцы Оно рукой и легко касается их губами, чувствуя соленый привкус на грубоватой от удочки и кистей коже. Оно улыбается, глядя на него сверху вниз, а Нино думает, что Сатоши был не прав, когда, говорил, что надо родится в этом городе, чтобы любить его – надо лишь найти того, кто научит тебя дышать.

@темы: омия, We make storm!, fail fiction